О том, что началась война, Анастасия Ивановна Куликова и другие колхозники Среднеахтубинского района Сталинградской области узнали на работах в поле (на овощеводческой плантации). Это было воскресенье, но все работали в этот день.

Там им и сообщили односельчане: «По радио объявили, что война началась».

Двух старших братьев, которые уже отслужили до этого и вернулись работать в колхоз, сразу же забрали в армию. Оба они погибли на этой войне. Третий брат в то время служил уже пятый год на флоте, должен был уже домой возвращаться, но началась война, и ему пришлось остаться на службе. Вернулся он домой только осенью сорок пятого года.

Анастасию Ивановну призвали в армию также, как и мужчин – прислали ей повестку, в октябре 1942 года. 14 октября они приехали из деревни в Среднюю Ахтубу, в районный военкомат. Там, в здании школы, размещалась призывная комиссия, где все прошли медкомиссию.

Некоторых отсеяли по здоровью. А тех, кто здоров, оставили - человек пятьдесят – и девчат, и замужних женщин.

Их отправили служить в 87-ю отдельную роту обслуживания, которая подчинялась 93-й армейской базе, при 2-й гвардейской армии. И всё время принадлежность эта не изменялась: куда армия шла, туда и они за ней.

Форму некоторое время не выдавали: долгое время ходили в своей, домашней одежде. Когда их забирали в армию, было тепло и многие были обуты в туфельки. А когда похолодало - выдали английские ботинки сорок пятого размера и обмотки к ним, а больше ничего не давали. Так и военную присягу принимали – в домашних платьях.

Они ей стали доказывать: «Что же мы, в платьях ходим, да ещё и обмотки намотаем? Нас в таком виде только как чучела на бахчах выставлять, чтобы ворон пугать». Но командир взвода всё равно переживала, как бы не влетело от начальства за такую самодеятельность с обмотками.

Командиром взвода у нас была женщина, младший лейтенант, по имени Наталья Ивановна Гривенко. Она была гораздо старше их, девчонок, и у неё на фронте к тому времени уже погиб муж.

Рота была разбита на отделения, в каждом из которых было по двенадцать человек, и среди них назначался старший. Командиром роты был мужчина, капитан Александров. Оружия никакого не выдавали.

Лишь в декабре месяце, когда роту отправили в Сталинград – девушкам и женщинам выдали всё полагающееся обмундирование, а также винтовки. Одели их тепло: стеганые ватные брюки и фуфайки, шапки-ушанки. Перед тем, как переодеться в форму, всем девчонкам пришлось постричься под мальчишек, налысо.

Пока до Сталинграда добирались – натерпелись страха, потому что ехали на грузовиках прямо по льду Волги. Долго ездили вдоль берега реки, подыскивая место, где можно было бы переправиться. Куда не сунутся водители: «Стоп! Нет проезда!» Опять ехали искать место - вроде найдут, а их опять разворачивают.

Рота разместилась на станции Качалино (60 километров к северо-западу от Сталинграда) – не в домах, а в землянках, которые сами выдолбили себе в мёрзлой земле. Как бы землянку эту не топили, она всё равно в зимнюю пору полностью не прогревалась, и внутри неё было холодно.

Потом командир взвода дала Куликовой задачу: «Будешь готовить для офицеров». Их было семь человек в роте. Анастасию поселили одну в землянке, которая находилась во дворе и была приспособлена под кухню. Рядом с этой землянкой был ротный продуктовый склад. А у ворот во двор стоял часовой с винтовкой.

Из офицеров-женщин одна была военврач. Она каждый день вечером приходила и писала, что Анастасии нужно приготовить на обед и на ужин. А завтрак всегда был лёгким – чай и бутерброд с маслом или колбасой.

Вечером она получала хлеб и продукты на предстоящие сутки и готовила согласно меню, которое написала военврач. А поедят – мыла посуду за этими семерыми офицерами. Всё происходило в той самой землянке, куда её привела командир взвода. Там и спала, и готовила, и там же они принимали пищу.

Землянка была небольшой: койка у стенки, возле койки стол, лавка и две табуретки, плюс ещё одна табуретка у меня для мытья посуды стояла. В землянке было два входа-выхода, по одному с обеих сторон. Когда все заходили в землянку кушать, там становилось очень тесно.

За водой ходила на берег Дона и там набирала. Хоть немцы тогда уже были окружены в Сталинграде, за водой мы ходила обычно ночью, или когда стемнеет. Боялась, что какой-нибудь немецкий самолёт прилетит и расстреляет прямо на берегу.

Уже перед весной, когда немного потеплело, к одному из командиров взвода по пути на фронт заехал друг. Куликовой он показался каким-то дезертиром, который разыскал своего друга и остался у него на пару дней.

Лейтенант вечером привел его на кухню, уже после всех, и попросил покормить их, разделив его порцию на двоих.

Сели они, поели. Лейтенант, поел и вышел из землянки. А его друг задержался. Куликова собрала посуду, стала греть в тазике воду, чтобы помыть. Только подошла к столу, чтобы забрать тарелки - а он её за руку как потянет к себе и - сразу на койку. При этом ещё и на лампу на столе дунул: свет погас.

Она оцепенела, но потом пришла в себя и стала кричать: «Часовой! Помоги!» В ответ - тишина. Стала кричать ещё громче. Тогда спустился в землянку, но не часовой, а лейтенант.

На следующее утро рано пришёл поезд и все, в том числе и тот взвод, которым командовал лейтенант, ушёл его разгружать. А друг его остался, спал ещё. Анастасия вышла во двор и вдруг увидела, как он пытается влезть на продуктовый склад: в руках небольшой гвоздодёр, и он им уже отрывает одну доску.

Кликнула часового, тот прибежал и ему скомандовал: «Встать!», тот не встаёт. Часовой еще два раза повторил своё требование. Тот вскочил и попытался убежать, но часовой выстрелил, и он скатился с обрывчика в речку.

Там неподалёку была в землю врыта огромная труба, и вся вода в этой речке уходила в эту трубу. Часовой посмотрел вниз и сказал: «Вот, вижу, всплыл. И его течением в эту трубу унесло», и вернулся на свое место нести дальше караульную службу.

Когда лейтенант вернулся с разгрузки вагонов, он недоумевал: друг исчез, а вещи его остались. Спрашивал, не видел ли его кто. Но Куликова с часовым решили помалкивать о том, что тот пытался влезть на склад и был застрелен.

Вскоре после окончательной победы в Сталинградской битве 87-я рота обслуживания пришла в движение, и стала продвигаться на запад вслед за наступающими войсками.

Рота почти всегда находилась при железнодорожных станциях. Прибывает на станцию эшелон, они его разгружают, затем с фронта приходят машины, и они всё, что выгрузили из вагонов, грузили в машины. Вот такая служба была.

И так вслед за 2-й гвардейской прошли весь её путь: шли через Латвию и Польшу- до Кёнигсберга. В самой роте была только одна машина, поэтому передвигались мы вслед за армией по железной дороге.

При разгрузке эшелонов в помощь никакой техники не давалось. Всё только сами! Все снаряды и прочие боеприпасы, провиант и всё остальное. Причём не делалось никаких различий: мужчины это или женщины. Люди просто расставлялись по вагонам и начинали таскать.

⚡Больше подробностей можно читать в моём Телеграм-канале: https://t.me/two_wars

Однажды погиб разом целый взвод из двенадцати человек. Точнее, один человек был непьющим – он выжил. А 11 – насмерть отравились: нашли какой-то спирт и выпили его, а спирт этот был техническим.

Немецкие самолёты периодически налетали на ж/д станции, но попаданий бомбами в разгружаемый эшелон за все три года службы Куликовой ни разу не было:

После каждой разгрузки все возвращались к себе в землянки и сразу же принимались стирать испачканную форму. От постоянной работы на солнце и частых стирок их гимнастерки стали абсолютно белыми.

У одного бойца из мужского взвода была гармошка, и, как только наступал вечер, они после ужина приходили к нам в гости. Устраивались танцы и пение под гармошку.

«Повеселимся часок, дежурная командует: «Заканчивайте! Всем выходить на поверку». Все, мужчины уходят, а мы строились, и командир взвода проверяла, все ли у нас на месте. А после поверки все отправлялись спать».

Это Владимир «Две Войны». У меня есть Одноклассники, Телеграмм. Пишите своё мнение! Порадуйте меня лайком